Из интервью Морица Бляйбтроя: «Сейчас и в политике, и в искусстве Германия заново создает свою индивидуальность. И я счастлив, потому что для меня — человека, который вырос в Германии, раньше было ненавистно чувствовать себя немцем. Понимаете, о чем я? У вас спрашивают: «Откуда вы?» И вы, например, отвечаете: «О, я из Испании!» И слышите в ответ: «Вау! Это здорово!» Но если вы немец… «А, немец… Все ясно». Это то, с чем очень сложно было взрослеть. Особенно если хочешь стать актером». 

Из интервью Морица Бляйбтроя: «Практически ни одна страна в мире не пережила таких изменений, какие Германия за последние десятилетия. Это совершенно другая страна, чем та, в которой делали свои фильмы Вендерс и Шлендорф. Открываются возможности для молодых, моложе, чем мое поколение, — я все-таки вырос еще «за стеной». У нас, в Западной Германии, были американские идолы и идеалы, в Восточной — русские, и вся страна была как оккупированная. Теперь время национальной самоидентификации. И у нас еще столько историй, которые не рассказаны. Голливуд вот уже все поведал, и теперь сплошь ремейки снимает».

Из интервью Моритца Бляйбтроя: «Я не вижу смысла в том, чтобы сниматься в картинах, которые не оставляют зрителю никакой надежды. Моя работа, как мне представляется, — передавать публике те ценности, в которые я верю, давать надежду, и, по возможности, устраивать хеппи-энд. Для Бруно, правда, финал картины трудно назвать хеппи-эндом, но, по крайней мере, он счастливее, чем вначале. Может, это по-детски наивно, но я предпочитаю наивность пессимизму с цинизмом».