Ирина Турчинская: «Замуж я больше не хочу»

«Жизнь решила меня испытать: сначала дала послушать медные трубы, а потом окунула в ледяную прорубь», – так Ирина говорит о браке с известным актером Владимиром Турчинским. Прошло несколько лет после смерти любимого мужа, прежде чем мир для нее снова стал цветным, а каждый день наполнился смыслом. Сегодня она помогает поверить в себя участникам проекта «Взвешенные люди» на канале СТС.

НОВОСТЬ

22:23, 18.04.2024

Стала известна дата премьеры шоу «ВИА Суперстар!»

В Сети появилось видео с членами жюри и ведущими проекта НТВ.

Не обманывай себя!

– Ирина, глядя на вас, создается впечатление, что проблема лишнего веса вам незнакома. Тем не менее вы даете людям советы, как похудеть…

– Я не убеждаю участников проекта в том, что им нужно сбросить лишний вес. Каждый из них сам пришел с огромной просьбой: «Помогите мне стать худым!» С человеком, который не собирается расставаться с лишними килограммами, я не заговорю на эту тему.

– А такие люди существуют?

– Конечно! Моя подруга весит чуть больше ста килограммов. Но при этом не комплексует и абсолютно счастлива. Однако на наш проект пришли люди с четвертой степенью ожирения! Вес свыше 120 килограммов для девушек и 140 для мужчин считается экстремальным. Все они предпринимали не одну попытку похудеть самостоятельно, но тщетно. В их судьбах была некая психо­логическая травма, после которой они таким способом выключили себя из жизни. Основываясь на собственном опыте, я имела моральное право сказать участникам проекта: ребята, в жизни возможны разные неприятности, но вы почему-то решили, что это должно вас уничтожить. На самом деле, нет ситуаций, которые нельзя было бы пережить. Просто надо сделать выбор: либо упасть на дно, либо пройти через стену боли и вновь обрести радость жизни.

Если бы в свое время участники проекта разозлились и стали требовать с себя по-настоящему, то не оказались бы теперь в подобном состоянии. Но они предпочли жалеть себя. У меня тоже есть сердце, но скажите, кто виноват в том, что люди потребляют несметное количество еды, просиживая на диване?

– Я знаю немало людей, которые практически не едят, но их вес растет.

– Это ложь. Простите за такое сравнение, но в конц­лагерях не было ни одного тучного заключенного. А уж проблем в жизни этих несчастных хватало. Люди с лишним весом прекрасно понимают, что их поведение деструктивно, но у них не хватает силы воли переломить ситуацию.

После проекта ко мне подошел один из участников программы и признался: «Ира, вы не представляете, какие мы манипуляторы, как искажаем факты, чтобы вызвать у окружающих жалость к себе и оправдать свое поведение! Самое сложное – перестать обманывать себя».

– То есть все участники проекта до съемок ни в чем себе не отказывали?

– Конечно! Чудес не бывает. Разумеется, есть случаи, связанные с гормональными нарушениями. Но, как правило, сначала человек развращается едой, а уж потом его гормональная система подстраивается под изменившийся организм. Иными словами, тучные люди становятся заложниками болезни, которую сами же и породили.

Без спорта не могу и другим не позволю

– Когда-то вы работали персональным фитнес-тренером…

– И продолжаю этим заниматься, но уже для себя. Иными словами, поддерживать достигнутую физическую форму не так уж сложно. По­этому цените свое тело и занимайтесь собой уже с детства! Я говорю о здоровье целой нации и обращаюсь к родителям: если ваш ребенок будет только сидеть за учебниками, не думайте, что это пойдет ему во благо. Для продуктивной работы мозга нужен еще и спорт.

– Вы знаете об этом из личного опыта?

– В детстве я несколько лет занималась художественной гимнастикой, но мне пришлось оставить ее, потому что я очень выросла. Я пошла в музыкальную школу, а в пятнадцать лет начала бегать. После уроков нарезала круги по стадиону. Никто меня не заставлял, это была потребность организма. А все благодаря тому, что в детстве у меня выработалась привычка к физической нагрузке. Я сама не могу без спорта и тащу на этот «корабль» всех из своего окружения.

– В каком возрасте вы отправили заниматься спортом дочь?

– В семь лет. До этого Ксения просто прыгала, бегала, ходила с мамой и с папой в тренажерный зал.

– Почему не в четыре, как сейчас модно?

– Ленивые родители ребенку попались! (Смеется.) Вернее, когда дочь была совсем маленькой, нам было не до нее – оба занимались карьерой. А когда Ксения пошла в школу, я отдала ее в танцы, но не в бальные, а в хип-хоп. Сейчас Ксении уже пятнадцать. Она занимается хип-хопом восемь лет, а ее команда выступает на чемпионатах мира и Европы. У дочери, скорее, боевой характер: она вечно ходила в милитари, папа покупал ей игрушечные ружья, арбалеты, ножи.

– Наверное, ему для компании нужен был сын?

– Во время моей беременности УЗИ трижды показывало девочку. Но Володя не хотел с этим смириться. Помню, звоню ему из роддома: «Все, родила!» А он с надеждой в голосе спрашивает: «Кого?» Муж всячески протестовал против дочери, даже купил синюю коляску.

– По вашему признанию, вы «тянете всех на свой корабль». Дочь делает то же самое?

– Хотите спросить, почему я не танцую хип-хоп? Потому что мой собственный ребенок породил у меня комплексы! (Смеется.) У Ксении мои движения вызывают единственную реакцию: «Мама, тебе не надо танцевать!» Но я хожу на все танцевальные соревнования в качестве зрителя.

Четыре года боли

– Это трудная тема, но скажите, как вы жили после смерти Владимира Турчинского?

– Долгие годы жить с человеком, который во всем тебя подстраховывает и делает это искренне, дорогого стоит. К тому же Владимир был яркой личностью, и я получала ежедневное удовольствие от общения с ним. Вдруг раз – и все сама! На то, чтобы прийти в себя, мне потребовалось четыре года. Причем я понимала, что сама не справляюсь, и обратилась к специалистам. Я отдавала себе отчет в том, что неадекватна: что мне делать, как дальше не то что жить – просто дышать?

– У вас началась депрессия?

– Скорее, я испытывала глубочайшую безысходность. Мне стало неинтересно жить. Солнце светит, но не радует. И не только солнце – даже собственный ребенок. Жизнь стала плоской, словно декорация.

– Но ведь это и есть депрессия…

– Возможно. Причем внут­ренне я пыталась себя убедить: «Год прошел, второй, должно отпустить!» Но боль не отпускала. А через четыре года я пришла на обычный прием к психологу, ставший, к моему изумлению, последним. За четыре часа работы со мной эта женщина как будто включила меня обратно. Я пережила то, что называется катарсисом. Знаете, как устроена психика? Перенеся серьезную травму, человек надолго «залипает» в этой ситуации, однако со временем начинает себе внушать, что все уже хорошо…

– То есть заноза еще сидит, но он делает вид, что здоров?

– Именно так. В моем случае все усугублялось необходимостью на публике «держать лицо». Всем была интересна не я, а мои эмоции в связи с уходом Володи. Для меня, как для любого человека, испытывающего острую боль, любое внимание было чрезмерным. А если тебя еще и под лупой разглядывают… В итоге человек закрывается, надевает маску. Так вот, когда психологу удается пройти сквозь эту защиту, наступает катарсис. Ты снова сталкиваешься с ситуацией, которая вызвала столько боли, но, пережив ее еще раз, из себя занозу вытаскиваешь. Похожие эмоции я несколько раз наблюдала у своих «взвешенных», когда они вскрывали самые глубокие свои раны. Но это влекло за собой освобождение. Броня из жира, которой они отгородились от реальной жизни, ста­но­вилась им больше не нужна.

Можно сколько угодно рассуждать на тему «Что было бы, если бы несчастья с Володей не произошло», но я живу уже другой жизнью. Хочу, чтобы меня правильно поняли: конечно, то, что случилось, для меня огромная трагедия, но и колоссальнейший опыт. Я стала испытывать не ужас: «Господи, зачем ты со мной так обошелся?!», а благодарность: «Спасибо, что сейчас я стала именно такой!».

– Отец и дочь были не разлей вода. Уход Владимира из жизни Ксения переживала так же тяжело?

– Если я решила поделиться своими глубинными переживаниями, это вовсе не значит, что я буду откровенничать и про своего ребенка. Могу только сказать, что Ксения – очень сильная девочка. У нее папин характер, и она проходит это испытание до такой степени достойно, что неизвестно, кто для кого пример: я для нее или она для меня.

– Вы продали дом под Ногинском, в котором жили с мужем. Тяжело было находиться в этих стенах?

– Расставание с домом стало чисто технической необходимостью: мне было очень трудно вести хозяйство. Дом далеко от Москвы, ездить туда-обратно не­удобно. Кроме того, ребенок должен пойти в школу в городе, а не в деревне. Нам с Володей в этом доме было хорошо. Но изменилась моя жизнь, а вместе с ней и обстоятельства.

– Когда-нибудь вы подарите нам мемуары о Владимире Турчинском?

– Когда он разрешит. Пока же я слышу только: «Не надо, хорош! Это уже лишнее!» (Смеется.)

– Вы уверены, что это не ваш собственный голос?

– Уверена! Есть веские доказательства, что голос принадлежит ему. Шучу! (Смеется.) Конечно же, это моя позиция. Тем не менее я убеждена, что Володя присутствует в моей жизни, помогает мне и по-прежнему за меня горой. Я не одна!

Свободна и счастлива!

– В будущем вы видите себя замужем?

– (Длинная пауза.) А зачем?

– Но в свое время вы же вышли за Владимира Турчинского, даже настаивали на этом браке, хотя он упирался.

– У него это была уже третья попытка не жениться. И все три были неудачными! (Смеется.)

– Однако вы не ответили… Мечтаете ли вы встретить мужчину, с которым опять почувствуете себя как за каменной стеной?

– Мне есть с кем сравнивать и есть что терять. Сейчас я ощущаю упоительную свободу! (Смеется.) Купила авиабилет и улетела куда вздумается. И замуж я уже не хочу! А если серьезно, лет десять назад я была сама категоричность: точно знала, что мне обязательно нужно выйти замуж, создать семью, родить детей. Но со временем поняла, что жизнь гораздо шире той схемы, которую я выстроила в своей голове. Как только перестаешь требовать от нее даров, то освобождаешься. Надо ценить то, что есть, и искренне разрешить себе чего-то не иметь. Природа не терпит пустоты – и твоя жизнь обязательно заполнится чем-то другим.

Я никогда не ходила по кастингам, не ставила перед собой цели попасть на телеэкран. Поэтому, когда мне позвонили и пригласили в проект, задумалась: по Сеньке ли шапка? И честно ответила: «Да!» Если есть внут­ренняя уверенность в том, что ты готов, судьба преподносит подарок. Бери его и работай, а не почивай на лаврах.

– Ирина, в эту минуту вы можете сказать, что счастливы?

– Конечно! Например, только что выяснилось, что будет второй сезон проекта «Взвешенные люди». Для меня это большое личное достижение. Сейчас я беседую с вами, журналистом, который искренне делает свою работу, и мне радостно от нашего общения. Потом, в Москву пришло лето, вокруг люди, кипит жизнь. Десять лет назад меня наполняли совершенно иные мысли. А еще лет через десять я, возможно, буду сидеть в рыжей тряпке на горе и медитировать: «Боже, как я счастлива!»

– Неужели есть предпосылки?

– По-моему, да! (Смеется.) Восток привлекает меня тем, что там на уровне физики и интеллекта человек не заканчивается. Существует более высокая точка «сборки», где нет твоего бренного тела и беспощадного разума, постоянно пережевывающего мысли. Но при этом ты продолжаешь быть.

– Вы всерьез занимаетесь восточными практиками? Или это впечатления наблюдателя?

– Если человек только говорит о гантелях, он никогда не накачает бицепсы. Если кто-то лишь рассуждает о восточных практиках, он очень далек от результата. Могу сказать, что у меня есть опыт медитации, когда на долю секунды отключался мозг и тело будто растворялось. Невероятное ощущение! Я осознала, что вокруг наступила полная тишина, однако при этом продолжала существовать. Медитация – нечто иное, как подготовка к тому, что однажды твое тело перестанет быть твоим, но ты все равно продолжишь свой путь. Я искренне в это верю!

Беседовала Наталья Южина

Благодарим фитнес-клуб SELF CLUB (г. Москва) за организацию фотосъемки.